– Его нет, – ответил голос на другом конце линии.

– А кто есть на месте?

– Сержант Холкомб.

– Тогда соедините с сержантом Холкомбом. Говорит Перри Мейсон. Дело не терпит промедления.

Через минуту он услышал голос Холкомба:

– Да, что там еще?

– Это Перри Мейсон, сержант. Вы должны тотчас же прислать машину с полицейским нарядом…

– Да-а? Что вы говорите?..

– Слушайте внимательно. Я уже знаю, почему убили Милдред Дэнвил, и догадываюсь, кто это сделал. Чтобы не допустить второго убийства, нужно немедленно послать людей в виллу Язона Бартслера. Пошлите полицейских, чтобы предупредить трагедию.

– Что, голова работает, умник? – процедил Холкомб. – А когда мы приедем, то вы появитесь с бандой репортеров, и завтра все газеты раструбят, что полиция, очевидно, не уверена в своем обвинении, если поверила в вашу сказочку. Ничего не получится, Мейсон. Вы не загребете жар чужими руками. Что касается нас, то мы отлично знаем, кто и почему убил Милдред Дэнвил.

– Послушайте, Холкомб, – стал терпеливо объяснять Мейсон. – Я не могу вам рассказать всего по телефону. Но повторяю: если вы немедленно не пошлете машину с людьми к Язону Бартслеру, то неизбежно произойдет второе убийство.

– Хорошо, что вы меня предупредили, – ответил Холкомб. – Когда произойдет это убийство, мы будем помнить, что вы в этом замешаны. Мы дадим вам возможность высказаться перед присяжными, каким это образом вы так точно предвидели убийство. А собственно, сами-то вы почему не спешите туда, раз это так срочно?

– Кто-то украл у меня машину, – сказал Мейсон.

– Что-о та-акое? Вот это невезение! Ха-ха-ха! До свидания, Мейсон.

Услышав треск на другом конце линии, Мейсон с яростью бросил трубку. Он подумал немного, после чего стал искать телефонный справочник. Не найдя, набрал справочную.

– Прошу номер Язона Бартслера, Пацифик-Хайтс-драйв, двадцать восемь шестнадцать. Это очень срочно.

– Подождите, пожалуйста. Как пишется фамилия?

– Б-а-р-т-с-л-е-р. Поторопитесь.

– Секундочку. – Не прошло и полминуты, как телефонистка сообщила: – Язон Бартслер. Вестгейт девяносто шесть сорок три.

Мейсон бросил «благодарю» и стал лихорадочно набирать номер. Через минуту уже другой женский голос спросил его:

– С каким номером вы хотите разговаривать?

– Вестгейт девяносто шесть сорок три.

– Прошу немного подождать. – Снова наступила тишина, после чего тот же самый голос сообщил: – Кажется, номер неисправен. Я сообщу в ремонтную, позвоните через четверть часа.

С нарастающей яростью Мейсон стукнул по вилке телефона. Услышав сигнал, соединился с обществом таксистов.

– Я не могу терять ни минуты, – сказал он. – Мне немедленно нужно такси на бульвар Киллман, одиннадцать девяносто один.

– Очень жаль. У нас нет свободных такси в этом районе.

– Но это чрезвычайный случай. Речь идет о жизни и смерти.

– Мы слышим это постоянно, – ответила дежурная усталым голосом. – Если это чрезвычайный случай, позвоните в полицию или «Скорую помощь». Я смогу прислать вам такси не раньше чем через полчаса, если вас это устраивает.

– Не устраивает, – бросил Мейсон с яростью.

– Мне очень жаль. До свидания.

Мейсон набрал номер детективного агентства Дрейка. Услышав голос дежурной секретарши, сказал:

– Говорит Перри Мейсон. Пол у себя?

– Он звонил, что на обеде. У него какой-то гость…

– Господи! – простонал Мейсон. – Вы совершенно не знаете, где он?

– Знаю. Он оставил номер, по которому я могу его поймать, если случится что-либо непредвиденное.

– Случилось. Немедленно звоните ему. Пусть он срочно приезжает на бульвар Киллман, одиннадцать девяносто один. Я его жду. Подождите, еще не все. У вас нет никого под рукой, кто мог бы добраться быстрее?

– К сожалению, нет, господин адвокат. Я думаю, что мистер Дрейк…

– Хорошо, звоните Полу. И еще: с ним Анита Дорсет и некий мистер Тарстон. Пусть он оставит Тарстона с Анитой, а сам прыгает в машину и, ради бога, пусть не жалеет газа.

– Хорошо, господин адвокат.

Мейсон положил трубку и принялся кружить по комнате. Через минуту вышла Делла с малышом на руках.

– Посмотри, шеф, разве не приятный мальчик?

Мейсон рассеянно кивнул головой.

– Готовы в путь? – спросил он.

– Да. Я закутала его с ног до головы.

– Мы не можем терять ни минуты и не можем отсюда выбраться, – сообщил Мейсон. – Миссис Кэннард украла мою машину, наверное, поехала за помощью. Полиция не хочет и пальцем пошевельнуть. Такси могут прислать не раньше чем через полчаса. Все им постоянно врут, что у них неотложные случаи, поэтому на них уже ничто не производит впечатления… Но если мы ничего не можем сделать легально, испробуем другой способ.

Он еще раз набрал «0» и сказал телефонистке:

– Прошу меня тотчас же соединить с полицией. – Мейсон подождал ответа и сказал, изменив голос: – Алло, полиция? Говорит Язон Бартслер. Я живу на Пацифик-Хайтс-драйв, двадцать восемь шестнадцать. В дом пытается забраться мужчина в маске. Прошу как можно быстрее прислать патрульную машину.

Голос полицейского на другом конце линии был удивительно равнодушным:

– Ваш номер телефона?

– Вестгейт девяносто шесть сорок три, – рявкнул Мейсон.

– Вы говорите, мужчина в маске?

– Да.

– Вы его видите через окно?

– Да. Поторопитесь, а то он убежит.

– Говорит мистер Язон Бартслер?

– Да.

– И вы звоните со своего телефона?

– Да. Поторопитесь, ради бога! Что все это значит?

– Мне жаль, – ответил мужской голос. – Мы позвоним вам. Мы только что получили предупреждение от сержанта Холкомба, чтобы не принимали вызов по этому адресу. Кажется, какой-то адвокат хочет вызвать в этот дом полицию, чтобы устроить рекламу своей теории одного убийства. Поэтому мы вынуждены сделать проверку, мистер Бартслер. Прошу положить трубку, мы вам позвоним. Вестгейт девяносто шесть сорок три, так? Хорошо.

Мейсон бросил трубку на аппарат и от души выругался.

– Что случилось? – спросила Делла.

– Этот кретин Холкомб! – взорвался Мейсон. – Он умирает от страха, что я выставлю его посмешищем. Придумал себе, что я хочу подсунуть ему взятую с потолка теорию. И это при таких обстоятельствах, когда убийство может случиться с минуты на минуту!

– Что будем делать?

– Придется ждать Пола. Он должен быть в пути, если успел утолить первый голод. Будем надеяться, что ему только что не подали бифштекса. Погасим свет, Делла.

– Везде?

– В этой комнате. Ты по этой стороне, я по той.

Он погасил верхний свет в тот самый момент, когда Делла выключила торшер.

– Свет горит в других комнатах, – заметила она.

– Ничего. Важна только эта комната.

– Почему?

– Мы представляем слишком хорошую цель, если кто-нибудь захочет стрелять в окно.

– Боже! Ты думаешь, что так плохо?

– Все возможно. Я не знаю, насколько далеко мы зашли, но понемногу начинаю прояснять для себя очертания дела.

– Сядь на минуту. Здесь, около меня на диване. Ну, ну, Робби, тихо. Я подруга твоей мамочки. Хочешь вернуться к мамочке?

Это вызвало фонтан детских слез.

– Я хочу к мамочке, – плакал малыш.

– Может быть, ты мне тоже все прояснишь, шеф? – спросила Делла.

– Разгадка была у меня перед носом, но я ее не видел, – ответил Мейсон.

– Но почему?

– Потому что просмотрел один фактор, настолько очевидный, что он выпал из внимания.

– Какой фактор?

– Времени.

– Не понимаю.

– Вспомни тот вечер двадцать четвертого. Когда Диана вернулась со своего неудачного свидания, было приблизительно десять часов.

– Что из этого? Я хотела сказать, какое это имеет значение?

– На крыльце она встретилась с миссис Кэннард, которая приехала только что. Диана вбежала наверх и застала в своей комнате Карла. Дошло до скандала. Карл умышленно и профессионально подбил ей глаз. После его ухода у Дианы была истерика, она стала делать себе примочки. Потом она приняла ванну, какое-то время отмачивала опухшие ноги, вытерлась, снова надела выходные туфли, накинула халат. Затем она пошла к миссис Бартслер, и был новый скандал. В результате Диана сбежала вниз, набросила шубу и хотела идти жаловаться к Бартслеру, когда услышала голоса. Она стыдилась синяка под глазом, поэтому спряталась в шкафу для одежды и просидела там десять или пятнадцать минут. Она вышла в самый неподходящий момент. Как раз тогда, когда Бартслер с Гленмором выпроваживали миссис Кэннард. Диана потеряла голову, выбежала на улицу и пошла прочь из дома…